Они поднимают вопросы климатической справедливости, финансирования, устойчивого перехода и адаптации к изменениям климата.
В этом интервью мы поговорили с Ириной Понедельник, эксперткой «Зелёной сети», членом Совета Climate Action Network в Восточной Европе, Кавказе и Центральной Азии, об основных вызовах, успехах и работе гражданского общества на СОР.
– Какие главные цели ставит перед собой СОР в этом году? Какие вопросы обсуждаются?
– Этот климатический СОР называют «финансовым», потому что одной из его ключевых задач является установление новой общей глобальной финансовой цели — определение того, сколько средств государства должны и будут ежегодно выделять на борьбу с изменением климата, включая проекты по адаптации, смягчению последствий и предотвращению климатических рисков.
Второй приоритет — адаптация, то есть как именно страны планируют приспосабливаться к изменениям климата. Кроме того, обсуждаются такие направления, как технологии, включая передачу знаний и технологий между странами, Just Transition (справедливый переход), касающийся устойчивого экономического перехода, и климатическое образование. Однако основой всех обсуждений остаётся климатическое финансирование.
– Насколько активно в СОР участвуют гражданские инициативы и неправительственные организации?
– В этом году на конференции присутствуют представители гражданских инициатив и неправительственных организаций со всего мира. Однако их участие не столь масштабное, как на предыдущих СОРах. Это связано с ограниченным количеством бейджей (пропусков — ред. ЗП), особенно для организаций и фондов с глобального Севера. В то же время здесь представлено больше участников из стран глобального Юга, что привнесло другие нарративы и интересы в повестку.
Многие НКО и активисты не смогли приехать из-за отсутствия бейджей, которые необходимы для участия и наблюдения за переговорами. У меня, например, есть бейдж наблюдателя, что позволяет быть здесь.
Еще одна причина низкой репрезентативности гражданского общества — высокая стоимость поездки и проживания, которую далеко не все организации могут себе позволить.
Тем не менее те, кто приехал, участвуют активно. Возможности для участия разные: это и наблюдение за переговорами, проведение акций, общение с делегатами, и представление своей деятельности на специальных стендах.
Например, я сейчас (во время интервью — ред. ЗП) нахожусь в зоне с выставочными стендами, где организации демонстрируют свои проекты. Однако такой формат доступен лишь тем, у кого есть ресурсы на оплату этих площадок, которая является достаточно высокой.
Что касается активной адвокативной работы, вроде акций с плакатами и публичных выступлений, она началась только к концу первой недели конференции.
– Какие темы поднимают гражданские инициативы и как они представляют свои интересы на СОР?
– Темы, которые поднимают гражданские инициативы, очень разнообразны, поскольку на конференции обсуждаются различные треки. Однако ключевое внимание моих коллег сосредоточено на климатическом финансировании.
Их цель — добиться, чтобы богатые страны согласовали амбициозную финансовую цель, то есть обязались ежегодно выделять средства на проекты по адаптации, смягчению климатических изменений и предотвращению рисков. Без решения этого вопроса дальнейшие переговоры по другим направлениям невозможны.
Еще одна важная тема — Climate Justice (климатическая справедливость). Это подразумевает обеспечение справедливого климатического перехода к устойчивому будущему с соблюдением прав человека, инклюзивности и равного участия всех слоев общества.
Кроме того, важной задачей является напоминание странам о необходимости до февраля следующего года представить обновленные национально определяемые вклады в рамках Парижского соглашения. Эти документы отражают, как каждая страна планирует достигать климатической нейтральности, сокращать выбросы СО2, например, с участием уязвимых групп населения.
– Какие трудности испытывают гражданские организации при участии в международных климатических переговорах? С какими вызовами они сталкиваются в Азербайджане?
– Во-первых, основная сложность – это получение бейджей. Их было крайне сложно достать, а без бейджа участие в качестве наблюдателя невозможно. Во-вторых, финансирование. Многие фонды просто не включили этот СОР в свои бюджеты, потому что долгое время не было понятно, где он пройдет. В итоге множество организаций просто не смогли поехать.
Теперь о вызовах. СОР традиционно считается площадкой, где гражданские инициативы могут проводить акции и продвигать свои месседжи, чего не позволяют делать другие конференции ООН. Но в Азербайджане все оказалось иначе.
Первые три дня шло открытие, затем саммит глав государств, и высокой активности гражданского общества не было, она запрещена на время проведения саммита. Все проходило очень тихо, без шума.
Например, один из маршей, который планировался во время СОР, удалось провести не в том масштабе, который планировался изначально, потому что площадка СОР’29 не предусматривает такого места проведения.
Уличные марши в Азербайджане, как вы понимаете, запрещены, что связано с нарушением прав человека в стране. Кроме того, в Азербайджане нельзя просто так встать с плакатом. Недавний пример: азербайджанская служба безопасности задержала активистов, выступающих за права животных.
Если бы я сейчас встала с плакатом, то могла бы лишиться своего бейджа и потерять возможность участия в конференции. Такие риски есть на всех СОР, но здесь они особенно ощутимы.
Нужно понимать, что СОР — это не про гражданский активизм в классическом понимании. Это про переговоры и влияние гражданского общества на государства для достижения целей Парижского соглашения. Здесь важно то, как представители НКО взаимодействуют со своими делегациями и добиваются изменений.
Есть и другие сложности. Например, некоторые члены ЕС рассматривают предложения гражданского общества в своих странах, но далеко не все страны делают то же самое.
Вы, возможно, видели новость, что делегация Аргентины вообще была экстренно отозвана с СОР’29, потому что правительство решило выйти из Парижского соглашения. Это приводит к разочарованию и фрустрации среди активистов – вместо того, чтобы создавать позитивную повестку.
Что касается Беларуси, одна из моих ролей здесь — объяснять международным организациям, почему нельзя сотрудничать с официальными структурами Беларуси. Например, Green Cross Беларусь были частью стендов Секретариата ООН по климату, где они, скорее всего, рассказывали о своих проектах.
Плюс есть делегация Лукашенко, она ходила и презентовала себя. Поэтому я должна была объяснять, что сотрудничать с ними нельзя из-за систематических нарушений прав человека в нашей стране. Проблема в том, что здесь всего один человек, который берет на себя эту роль.
Работа беларусского активиста на СОР, на мой взгляд, — это буквально ходить по всем стендам и переговорам, рассказывать о ситуации в Беларуси и отговаривать от взаимодействия с официальными делегациями. Это тяжело, но крайне важно, чтобы международные организации понимали контекст и могли в будущем оказывать необходимую поддержку.
– Как вы оцените на данный момент результаты этого СОР и есть ли прогресс в вопросах, которые поднимали гражданские инициативы? Какие шаги планируются для будущей работы?
– Главное, на чем сосредоточены усилия, — это климатическое финансирование и установление глобальной количественной цели. Но на данный момент прогресса нет. Переговоры идут крайне туго, и это негативно сказывается на общей атмосфере на СОР. Участники задаются вопросом: зачем мы здесь? Если спустя две недели ничего не изменится, это приведет к разочарованию.
Сейчас гражданское общество использует адвокативные механизмы. Например, Climate Action Network, крупнейшая климатическая организация, проводит ежедневные акции под названием «Fossil of the Day». Это своеобразная антипремия, которая вручает «награду» странам или группам стран за недостаточно амбициозный подход к переговорам.
На днях награда досталась J7 за их пассивность в вопросах климатического финансирования. Эта акция очень заметная, потому что никто не хочет получать такую «награду».
Когда страна становится «победителем», СМИ начинают задавать вопросы, а это оказывает давление. Это помогает напоминать государствам об их ответственности.
Что касается будущих шагов, я, к сожалению, не знаю детальных планов своих коллег на следующую неделю. Меня самой здесь уже не будет, но очевидно одно: такие события, как СОР, важны.
Если бы на них не присутствовали представители гражданского общества, переговоры шли бы ещё медленнее, а государства могли бы вообще не прийти к решениям по Парижскому соглашению.
Задача гражданского общества — оказывать давление, следить за процессом, подталкивать к амбициозным результатам и взаимодействовать с делегациями. Это особенно важно для международного сообщества. Для Беларуси же ситуация сложнее: беларусская делегация практически недоступна для влияния со стороны независимых активистов.