В этой гонке за мирным атомом российская государственная корпорация «Росатом» играет одну из ключевых ролей, активно продвигая свои технологии и участвуя в строительстве АЭС по всему миру. Однако эти амбициозные проекты не обходятся без вопросов и критики, особенно в контексте экологической безопасности и геополитических рисков.
Российские АЭС: построенные, запланированные, отмененные
На сегодняшний день «Росатом» ведет активное строительство АЭС в Турции, Бангладеш, Египте, Индии, Китае и других странах мира.
Условия такого строительства разные. Так, турецкую АЭС «Аккую» на побережье Средиземного моря – крупнейший проект, включающий четыре энергоблока ВВЭР-1200 общей мощностью 4 800 МВт – Россия строит по принципу BOO (Build-Own-Operate). «Росатом» строит, владеет и эксплуатирует станцию, продавая электроэнергию турецкой стороне по долгосрочному контракту.
По сути, Турция лишь предоставила «Росатому» площадку для станции, и никак не вложилась своими деньгами (и не взяла на строительство никаких кредитов), говорит российский физик-ядерщик Андрей Ожаровский.
«Турция сказала: “Да, мы можем разрешить вам построить вашу атомную станцию, российскую, на турецкой земле, она будет работать по турецким законам, но все риски, которые она несет, все радиоактивные отходы, которые она произведет, будут принадлежать России”. В отличие от Беларуси, где Лукашенко решил, что ему нужна своя ядерная станция, и поэтому радиоактивные отходы, как мы знаем, будут принадлежать Беларуси и будут храниться в Беларуси».
По тому же беларусскому пути пошла и одна из беднейших стран мира – Бангладеш. Свою первую атомную станцию «Руппур» с двумя реакторами ВВЭР-1200 она строит за счет кредита, взятого у России.
В проекте АЭС «Эль-Дабаа» в Египте также значительная часть средств предоставляется российским кредитом.
На индийской АЭС «Куданкулам» уже работают два блока ВВЭР-1000, но планируется строительство еще четырех. В Венгрии «Росатом» планирует строительство двух новых энергоблоков ВВЭР-1200.
Впрочем, не все запланированные проекты «Росатома» дошли до стадии строительства и запуска. Некоторые по разным причинам были отменены либо заморожены. Среди них можно упомянуть проекты в Болгарии (АЭС «Белене») и Финляндии (АЭС «Ханхикиви»).
«Росатом» крайне не любит вспоминать про эти провалы», – говорит Андрей Ожаровский.
История финской АЭС «Ханхикиви», которую хотели сначала строить с французами, а затем с японцами, показательна еще и тем, что когда выбор остановился на России, последняя не смогла предоставить Финляндии все необходимые документы, обосновывающие ее безопасность.
«В Финляндии есть намного более жесткие нормы, чем в Беларуси, которые требуют от застройщика, который хочет строить опасный объект, прислать не рекламные проспекты, а ответить на конкретные инженерные вопросы по обеспечению безопасности или, точнее, снижению опасности планирующегося к сооружению объекта. “Росатом” не смог подать заявление на получение лицензии, и после 2022 года Финляндия полностью разорвала это соглашение», – говорит Андрей Ожаровский.
«То, что прокатило в Беларуси, просто потому что Лукашенко зависит от России, а Министерство энергетики РБ выступало и выступает лоббистом российской государственной корпорации “Росатом”, в Финляндии не прошло. Просто потому, что Финляндия пустила проект строительства по обычному процедурному треку, заставила “Росатом” выполнять все требования, как и любого другого застройщика».
Финансовый вопрос: кто и зачем платит за атомные гигапроекты?
Как уже отмечалось выше, финансирование зарубежных проектов «Росатома» осуществляется по различным схемам. Условия кредитования могут включать льготные процентные ставки и длительные сроки погашения, что делает предложения «Росатома» привлекательными для стран, стремящихся развивать атомную энергетику, но не обладающих достаточными собственными средствами.
Так случилось и с Беларусью: наша страна так и не начала выплачивать взятый кредит на строительство АЭС в Островце. Некоторые эксперты считают: есть вероятность того, что так и не начнет.
«Выплаты могут начаться, постоянно они говорят, то в этом году, то в следующем, но на данный момент все профинансировано Россией. Атомные станции Россия строит бесплатно. “Росатом” имеет доступ к государственным деньгам, деньгам российских налогоплательщиков, – говорит Андрей Ожаровский. – То есть выгоды для Российской Федерации – ноль, в госбюджет России эти деньги пока не вернулись и, может, и не вернутся. Что замечу, в нынешней ситуации, может, и неплохо, а то бюджет тратит деньги на что-то совсем уж отвратительное».
В то же время, говорит Андрей Ожаровский, строительство новых АЭС в мире (и речь идет не только об АЭС от «Росатома») экономически нецелесообразно из-за значительно более низкой стоимости электроэнергии из возобновляемых источников энергии.
«Я говорю о любом проекте в мире, где строится что-то новое, я подчеркиваю – новое, со старыми атомными станциями не так. Потому что если капиталовложения (составляющие значительную часть в цене электроэнергии) были сделаны, например, как в случае российских или украинских атомных станций во времена Советского Союза, то те вложения обнулились, и сегодня выгодно выжимать из старых АЭС последнее, эксплуатировать эти станции, пока они не взорвутся. Но любое новое строительство очень дорогое, будь оно российское или западное (западное еще дороже, потому что они больше внимания уделяют безопасности)».
«Взять к примеру, Вьетнам, который сначала планировал купить одну атомную станцию в России, а другую у Японии. И в отличие от Беларуси, Бангладеш или Турции, мог заплатить за них, поскольку имеет хорошо развивающуюся экономику, – говорит Андрей Ожаровский. – И что же случилось? Вьетнам обязался купить атомные станции, а потом отказался. Просто разорвал межправительное соглашение. И четко указал причину: возобновляемая энергетика стоит дешевле и создает меньше рисков, а главное, строится быстрее, чем атомная энергетика».
Первоначально планировала закупить у «Росатома» атомную электростанцию и Иордания, но и эта страна позднее решила сделать выбор в пользу возобновляемых источников энергии из-за их более низкой стоимости и более коротких сроков реализации.
Так, межправительственное соглашение по строительству АЭС в Иорданском Хашимитском Королевстве было предусмотрительно разделено на две части: технико-экономическое обоснование и само строительство. Хашимитское Королевство информировало Российскую Федерацию о том, что по результатам исследования они не видят экономической выгоды от строительства.
Тем не менее, Россия была готова открыть этим и другим странам кредитные линии не на самых выгодных для себя условиях. Так зачем же Россия платит за них? Ответ, по мнению собеседника Зелёного портала, может крыться в самой природе госкорпорации «Росатом».
Одной из причин, по мнению эксперта, мог стать тот факт, что строительство новых атомных реакторов в самой России не продвигается так, как планировалось: а заявления о строительстве новых АЭС и новых блоков на уже существующих по всей стране станциях, так и остаются на бумаге.
Многие проекты «Росатома» в стране застопорились или были отменены из-за отсутствия финансирования. В сложившейся ситуации атомной отрасли России могло потребоваться сократить производство и закрыть убыточные предприятия.
И тогда в ход пошла агрессивная маркетинговая тактика «Росатома» за рубежом, включая целевую рекламу и пиар-кампании. Так «Росатом» действовал при продвижении идеи развития атомной энергетики в Беларуси, так же действует сейчас в Казахстане. И та, и другая страны не понаслышке знают, как ядерные технологии влияют на жизни и здоровье людей, однако все же сделали выбор в их пользу, отмечает эксперт.
Другой причиной для такой активности «Росатома» за пределами России может быть смешанный характер работы госкорпорации, которая одновременно удовлетворяет потребности как мирных, так и военных отраслей ядерной промышленности.
«Внутри российского правящего класса есть какая-то такая странная вера в то, что АЭС – это прогресс. Этот тезис не соответствует действительности в данный момент. Но Россия довольно охотно выделяет деньги на поддержание работоспособности предприятий государственной корпорации “Росатом”. Частично это связано с поддержанием в боевом состоянии российского ядерного оружия, поскольку множество из предприятий и госкорпораций «Росатома» двойного назначения», – говорит Андрей Ожаровский.
«Когда уран добывается в урановой шахте в городе Краснокаменск или методом подземного растворения в Курганской области, никто тоже не знает, куда пойдет конкретно вот этот уран – в военную часть “Росатома” или в мирную часть “Росатома”. Множество предприятий, которые имеют двойное назначение, и субсидирование мирной атомной энергетики имеет целью поддержания военной части “Росатома”», – добавляет он.
По словам эксперта, эта двойственная природа «Росатома» имеет цель замаскировать «ужасную и пугающую соседей» часть атомной отрасли России. На сегодняшний день сложно сказать, какая часть «Росатома» работает на военные атомы, а какая –на мирные.
«Они вот так вот специально замудрили, специально все запутали, чтобы общество не могло получить ответ на вопрос, сколько же стоит поддержание ядерного оружия Российской Федерации», – говорит Андрей Ожаровский.
Впрочем, подчеркивает эксперт, это же справедливо и для других ядерных держав, включая США, Францию и Великобританию.
Расходы выше доходов
При этом, по словам Андрея Ожаровского, атомная энергетика как таковая – крайне невыгодная, и «обрекает страны, в которых строятся новые станции, на постоянное удорожание электроэнергии».
«Здесь пример Беларуси – просто блестящий. Если вспомните 2011 год: государство, Минэнерго, разные государственные деятели убеждали население, что как только в стране построят АЭС, электроэнергия станет дешевле. Ну и что мы видим? Что это оказалось полной ерундой».
И это основная проблема строительства АЭС в мире – экономическая неэффективность. Но не только она, подчеркивает эксперт.
Еще одна проблема, находящаяся посередине между экономикой и экологией, – проблема радиоактивных отходов. Проблема хранения и утилизации отработанного ядерного топлива остается нерешенной во всем мире.
Условия контрактов «Росатома» предусматривают либо возвращение отработанного топлива в Россию, либо строительство хранилищ в странах, которым принадлежат построенные «Росатомом» АЭС. И в том, и в другом случае остаются вопросы о долгосрочной безопасности его хранения и транспортировки.
«Радиоактивные отходы – это крайне дорого и крайне долго. Если их хранить в сертифицированных контейнерах в нормально построенных и постоянно охраняемых хранилищах сотни тысяч лет, это чудовищно дорого. Это постоянные расходы. В отличие от АЭС, хранилища не зарабатывают, а только тратят деньги», – говорит Андрей Ожаровский.
А еще хранилища могут протекать, и такие истории случались и в самой России, и в Германии, говорит эксперт. И тогда их нужно раскапывать, нужно обновлять, или строить новые.
«Невозможно гарантировать полную изоляцию опасных радиоактивных веществ на весь срок, пока они являются опасными. Ни одно техническое сооружение это не гарантирует. Ни одна конструкция этого не сделает. И не бывает атомных станций без радиоактивных отходов».
В свое время «Росатом» заявлял, что реакторы на быстрых нейтронах не производят ядерных отходов, но сейчас Казахстан столкнулся как раз с такой проблемой, и возит отходы опреснительной установки, работавшей на быстрых нейтронах на берегу Каспийского моря, по всей стране, не зная, где их захоронить.
Опасные даже в штатном режиме
Основной технологией, которую «Росатом» предлагает на экспорт, являются водо-водяные энергетические реакторы (ВВЭР) различных модификаций. Наиболее современными и востребованными являются реакторы поколения III+, такие как ВВЭР-1200, отличающиеся, как заявляет сам «Росатом», повышенной безопасностью и улучшенными технико-экономическими характеристиками по сравнению с предыдущими поколениями (например, ВВЭР-1000, которые используются на АЭС «Куданкулам»).
Конкуренцию «Росатому» на мировом рынке атомных технологий составляют такие компании, как французская EDF, американская Westinghouse, южнокорейская Korea Hydro & Nuclear Power (KHNP) и китайские CNNC и CGN.
Каждая из этих компаний предлагает свои технологии реакторов (например, EPR у EDF, AP1000 у Westinghouse, APR-1400 у KHNP, Hualong One у Китая), которые также относятся к поколению III или III+ и обладают схожими характеристиками безопасности и эффективности.
Впрочем, Андрей Ожаровский подчеркивает: в случае с АЭС термин «безопасность» – некорректный, поскольку в мире в целом не существует безопасных АЭС. Не будет их и в будущем.
«Даже при безаварийной работе АЭС не могут не выбрасывать в атмосферу радиоактивные вещества, – говорит эксперт. – Если посмотреть на фотографии любой атомной станции, можно увидеть высокие тонкие трубы, через которые в окружающую среду удаляются газообразные радиоактивные отходы».
Перед запуском второго энергоблока БелАЭС были опубликованы информационные материалы к общественным слушаниям, и среди прочего – оценка воздействия на окружающую среду станции, в которой говорилось о росте дозы облучения населения, живущего в 50-километровой зоне вокруг станции.
«Это облучение – не катастрофическое, в пределах нормы (хотя последние тоже устанавливаются людьми), но тем не менее: люди, живущие рядом с АЭС, подвергаются дополнительному риску из-за облучения радиоактивными веществами, которые выбрасываются в штатном режиме работы станции».
Экологические последствия и геополитические проблемы
Зарубежные атомные проекты «Росатома» нередко становятся объектом критики со стороны экологических организаций и общественности. Основные опасения связаны с рисками аварий и их последствиями, с вопросами захоронения радиоактивных отходов, а также с геополитическими рисками.
Несмотря на современные системы безопасности, вероятность аварий на АЭС, хоть и низкая, все же существует, а последствия таких аварий затрагивают миллионы людей на обширных территориях.
«Когда атомная энергетика только начала развиваться, атомщики говорили, что перестраховались и в будущем смогут упрощать системы безопасности. Не вышло. После катастрофы в США 1978 года, после Чернобыльской аварии 1986 года, после Фукусимской аварии 2011 года требования общества и регуляторов к атомной энергетики устрожались».
«Нужно понимать, что атомщики буквально латают дыры в дырявом кафтане. Один раз порвалось здесь – по Чернобыльскому сценарию – и после этого придумали дополнительное оборудование, которое останавливал вот этот сценарий аварии и не давал развиться катастрофе. Но существуют и десятки других сценариев аварий».
По словам эксперта, это относится и к реакторам ВВЭР, которые существенно отличаются от старых графитовых, но также опасны.
«Для них также есть десятки сценариев аварий, которые могут привести, как это было на Фукусиме, к массовому выходу радиоактивных веществ в окружающую среду. Но какую бы из дырочек сейчас ни заткнули, всегда найдется десяток других».
Сотрудничество в сфере атомной энергетики создает долгосрочную зависимость стран-партнеров от России в плане поставок топлива, обслуживания и технологий. В условиях нестабильной геополитической ситуации это может нести определенные риски для энергетической безопасности этих стран. В том числе и по причине введенных против России санкций.
«“Росатом” использовал для строительства АЭС огромное количество импортных компонентов. Тот же проект ВВЭР-1200 – это проект 2006 года, – напоминает Андрей Ожаровский. – Турбину должна была поставлять французская корпорация Alstom, реактор должна была делать Россия, но заготовки для него – Украина… Это был международный проект, который должен был брать лучшее на рынке, а не работать по принципу импортозамещения. Сейчас “Росатом” в спешке должен заменять десятки компонентов, которые при других обстоятельствах просто были бы куплены на международном рынке. Увеличилась ли от этого опасность реактора? Я думаю – да».
Подытоживая, можно сказать, что «Росатом» продолжает укреплять свои позиции на мировом рынке атомной энергетики. Несмотря на экономические риски и стремление мира к низкоуглеродной энергетике, многие страны все же вынуждены уступить под натиском эмиссаров из «Росатома», продавливающих свои проекты на зарубежном рынке.
Тем не менее, вопросы к качеству строительства, комплектующим, из которых собирают реакторы ВВЭР-1200, а также экономической целесообразности развития ядерной энергетики в мире остаются. Выгода России в этой связи, кажется, заключается в поддержании на плаву крупной госкорпорации, работающей как на мирный, так и на военный атом.